Она вообще очень много думала об этом и чем ближе подходил срок, когда всё должно было стать ясным, тем больше мыслей относительно будущего ребёнка — или его отсутствия — одолевало Варю.

— Варь… — Её окликнула Светка — как она сама просила себя называть — дородная женщина лет тридцати пяти, которая беспрестанно смеялась над всем и вся, и по совместительству сидела за соседней кассой магазина, куда Варя устроилась на работу.

— Что? — буркнула она в ответ, изучая в мобильном календарь «тех самых» дней. По всему выходило, что у неё была задержка. Всего пару дней, не больше, но и это выбило из колеи.

— Пойдём чаю попьём. Тут в столовке вечером пирожки вкусные выставляют. И сладкий чай. — Светка в блаженстве закатила глаза, и Варя огромным усилием воли удержалась от того, чтобы не вскочить и не сбежать куда глаза глядят.

В небольшой магазин неподалёку от дома она устроилась кассиром скорее чтобы занять себя хоть чем-то, чем желая большого заработка. Платили мало, работы было с избытком. Но эта необходимость вставать ни свет, ни заря, чтобы выйти на работу, была спасительной. Зато вечер принадлежал только ей, и его она тратила на то, чтобы побыть с матерью, зная, что совсем скоро срок пребывания в клинике закончится и ей придётся с этим что-то делать.

— Пойдём, — тихо откликнулась она, когда кассу вместо неё заняла напарница. — Часик у меня есть.

— Слушай, Варюх… вот смотрю на тебя и не пойму… ты что, из этих… моделей, что ли? — уминая третий пирожок, вопросила Света, когда они устроились в столовой.

Варя взяла себе чай — еда в горло не лезла. А вот Светик нагрузила себе на тарелку всего и побольше. Салат, котлеты, пирожки… даже квашеная капуста.

— Почему из моделей? — не поняла Варя.

— Ну вроде красивая, худая… не жрёшь ничего.

— А, это…

Варя не удержалась от улыбки. Света была права — она и вправду в последнее время пренебрегала тем, чтобы поесть. Попросту не хотелось.

— Да, это. И как ты ребёнка при такой худобе вынашивать собираешься?

Этот вопрос пригвоздил к месту. Варя уставилась на Светлану, испытывая самый настоящий ужас. Одно дело сомневаться в том, что беременна, несмотря на некоторые признаки, и совсем другое — услышать подтверждение своим опасениям от человека, который ни намёка не слышал о возможном положении вещей.

— Почему я его вынашивать должна? — выдавила из себя Варя, чувствуя, как по позвоночнику ползёт ледяная дорожка озноба.

Она не представляла, что станет делать, если всё же у них с Кириллом получился малыш. Кир ведь, несмотря на ту помощь, которую оказал, пропал и больше не появлялся. И Варя не понимала, что именно он подразумевал под полупросьбой-полууказанием сообщить ему о ребёнке, если тот всё же будет зачат. Желание забрать у неё своего наследника? Посул оказывать материальную помощь, если всё же она «залетела»?

— Ну у меня на это глаз намётан, — пожала плечами Светик, принимаясь за порцию крупно нарубленного оливье. — Беременная ты, как пить дать.

И Варю затошнило. Зажав рукой рот, она метнулась в сторону уборной, и услышала позади себя короткое:

— А я об чём?

Коробочка с тестом казалась многопудовой. Варя заперлась в ванной, закрыв дверь на замок, хотя знала, что войти к ней никто не может, села на бортик и покрутила в руках ярко-розовую упаковку. Всего несколько манипуляций отделяло её от момента, когда она могла узнать наверняка, носит или нет ребёнка Кирилла, но Варя почему-то медлила. Хотя, прекрасно понимала, почему именно. Знала, что назад дороги не будет, каким бы ни был результат. Если тест покажет две полоски, ей предстоит понять, что хочет от неё и их общего малыша Кирилл. Если же одну — на этом историю с мужем Эльвиры стоило считать оконченной. Потому что понимала — она была нужна ему только как инкубатор, никак иначе. И это значило, что Кирилл в её жизни больше не появится. И наверное, это было правильным.

Она поднялась с бортика, намереваясь сделать тест, но стоило только Варе снять нижнее бельё, как необходимость узнавать что-либо исчезла — на белых трусиках красовалось ярко-алое пятно, что означало только одно — у неё начались месячные, следовательно, ни о какой беременности и речи быть не могло.

Варя нагнулась над раковиной и плеснула в лицо несколько пригоршней воды. Итак, всё было ясным — ребёнка от Кирилла она не ждала. Теперь дело оставалось за малым — смириться с этим и попытаться избавиться от ощущения, что она потеряла непомерно много. Причём сделала это по собственной глупости.

Глава 25

— Можно тебя?

Наверное, подспудно Варя ждала того, что услышит когда-нибудь этот надменный голос. С ледяными нотками, пропитавшими собой каждое слово.

Она переложила тяжёлый пакет из одной руки в другую и повернулась к Эльвире, которая окликнула её пятью секундами ранее, распахнув дверцу своей машины.

— Привет, — поздоровалась она, всё же ставя пакет на скамейку, стоящую возле подъезда.

Варя испытывала сейчас целый калейдоскоп эмоций — от потребности позорно сбежать от бывшей подруги до желания высказать ей всё, что она думает о её затее, в которую была вынуждена ввязаться.

— Я ненадолго. Хотела узнать, как ты.

Эля вышла из машины и, не закрывая дверцы, направилась к ней. И у Вари возникло совершенно дурацкое желание взять хоть что-то тяжёлое в руку на случай, если придётся обороняться. Глупо. Вряд ли Эльвира здесь с целью навредить ей.

— Нормально. Маму скоро выписывают.

— Вот как?

На лице Эли на мгновение появилось удивлённое выражение, которое, впрочем, почти сразу исчезло.

— Да. На следующей неделе забираю домой.

— Это здорово. Кир говорил мне, что оплатил пребывание твоей мамы. — Она вопросительно взглянула на Варю, и та испытала то, чего не должна была испытывать — чувство, будто у неё отняли всё. Впрочем, оно не было новым, просто сейчас, когда жена Кирилла была рядом, заиграло новыми красками.

— Да, спасибо ему за это.

— Ты извини, что я платёж отозвала. На нервяке была, — пожала плечами Эльвира и улыбнулась. — А потом Кира меня вразумил. Сказал, что так поступить мы не можем. Благотворительность никто не отменял.

Варе стало так мерзко от этих слов, что захотелось отвернуться, чтобы только не видеть больше лица Эли. Она, как и всегда, была идеальной во всём — причёска, макияж, одежда. И являлась настоящей женщиной, способной заинтересовать Кирилла. И раз уж он, судя по всему, простил ей обман, значит, всё сложилось именно так, как и было должно сложиться.

— Ничего. Я отдам всё, что задолжала. Не сразу, но отдам.

Она чувствовала только бесконечную усталость. Знала, что сейчас, когда её жизнь приобрела то направление, которое раньше было размытым, ей придётся влачить довольно жалкое существование. Уход за мамой, которая так до конца и не оправилась, работа кассиром, выплата долга… Это и будет составлять её жизнь в самом обозримом будущем. И выхода из этого нет и не предвидится.

— Отдаст она. — Эля насмешливо фыркнула и даже глаза закатила. — С чего отдашь? Ты куда-то устроилась?

— Устроилась, — с вызовом откликнулась Варя.

— Спорим, в какой-нибудь клоповник, где платят тысяч тридцать. Этого бабла не то что на долг, на жраньё нормальное не хватит.

Она рассмеялась — зло и противно, а Варя шагнула к скамейке и взяла пакет с продуктами, намереваясь уже покончить со всем этим фарсом и скрыться в подъезде. Насмешки Эли, пусть и весьма близкие к правде, она терпеть не собиралась. И без того чувствовала себя никчёмной рядом с ней.

— Варь, да ладно тебе. Не сердись.

Эльвира шагнула к ней и обхватила Варину руку чуть выше локтя. Вцепилась с силой, почти что причиняя боль.

— Я хотела узнать, что с ребёнком. Есть он или нет?

Варя физически ощутила, как взгляд тёмных глаз впивается в её лицо, даже жечь стало там, куда смотрела Эльвира. Всё ведь было более чем ясным — бывшая подруга приехала сюда исключительно ради того, чтобы выяснить, получился у неё с Киром ребёнок или нет. И сейчас, когда Эля продолжала вцепляться в её руку пальцами, так захотелось соврать. Сказать, что малыш будет и что он будет принадлежать только ей и Киру.